Weekly
Delo
Saint-Petersburg
В номере Архив Подписка Форум Реклама О Газете Заглавная страница Поиск Отправить письмо
 Основные разделы
Комментарии
Вопрос недели
События
Город
Власти
Анализ
Гость редакции
Взгляд
Человек месяца
VIP-рождения
Телекоммуникации
Технологии
Туризм
Светская жизнь
 Циклы публикаций
XX век - век перемен
Петербургские страсти
Судьбы
Поколения Петербурга 1703-2003
Рядом с губернатором
Взгляд 27/8/2007

Бог нам судья // Полемическая исповедь. В продолжение дискуссии о едином боге, авторитарной власти и православной церкви.

Даниил КОЦЮБИНСКИЙ

"Если рай и вправду есть, то в него попадут лишь атеисты", - твердо решил я, будучи в ту пору учеником то ли 6-го, то ли 7-го класса средней школы. И уверовал в эту двойную религиозно-атеистическую крамолу отнюдь не в порыве юного богоборчества, а в ходе спонтанного и очень простого этического прозрения. Возможно, излишне простого...

Атеист, - рассуждал я, - совершает благородные поступки сугубо бескорыстно, не ожидая и не требуя взамен ничего. В то время как человек религиозный - в обмен на свои богоугодные дела - рассчитывает на вечное блаженство. Так можно ли эту - явно корыстную - попытку заключить "сделку с всевышним" признать по-настоящему праведной? И не вернее ли предположить, что, если бог и впрямь хочет поддержать добрые и благородные души, он должен выбрать только тех, кто, не рассчитывая ни на какие посмертные бонусы, тем не менее, всю жизнь творил добро - говорил правду, защищал слабых, честно трудился etc.? И если так, то не значит ли это, что лишь добродетельные безбожники достойны вечного моциона по горним кущам?

Часть I. Исповедальная

Сомнение в истинности религиозного взгляда на праведность, однако, не мешало мне в те официозно-кумачовые годы "безыдейно" сочувствовать православной церкви (других окрест и не было) - уютно-темной, с сладковатыми лампадами и ангельски однообразными распевами. Безбожно утесняемой партийными секретарями и особистами. Единственной, сохранившей живой отпечаток того дальнего прошлого, когда Петербург утопал в царственном блеске, а русская культура светила всему миру...

А потом, когда пошла институтская прокачка извилин мутной "научно-атеистической" болтушкой, сама собой явилась ясная встречная мысль - об абсолютной логичности божественного. Помню, с каким воодушевлением на семинаре по истории философии я пытался убедить присутствующих в несокрушимости чисто рациональных аргументов "Суммы" Фомы Аквинского в пользу того, что бог есть. Тогда же, раскрыв случайно политиздатовскую книжку "Почему я не христианин?" Бертрана Рассела, неожиданно для себя обнаружил, что в знаменитом диспуте с иезуитом отцом Коплстоном один из апостолов новейшей философии отнюдь не был более убедительным. В рассуждениях Рассела присутствовало очевидное противоречие: с одной стороны, он признавал наличие целого ("вселенной"), но с другой - отказывался дать ему целостное объяснение, представляя мир лишь как совокупность бесконечного числа отдельных причинно-следственных связей. "Если вы складываете шоколадки, вы получаете шоколадки, а не овец, - моментально парировал Коплстон. - Если вы складываете шоколадки до бесконечности, вы, видимо, получите бесконечное число шоколадок... Бесконечный ряд зависимых существ так же не способен... быть причиной самого себя, как и одно-единственное зависимое существо".

Неотомистское постижение бога "через голову" шло параллельно осознанию "через сердце" самоочевидности того, что все лучшее в нас - "не от мира сего".

"Помнится, года четыре тому назад я посетил в Берлине синематограф, где демонстрировалось дно аквариума, показывались сцены из жизни хищного водяного жука. Перед нами проходили картины взаимного пожирания существ, - так начинается книга "Умозрение в красках" русского религиозного философа Евгения Трубецкого, переизданная в эпоху Перестройки и тогда же попавшаяся мне на глаза. - ...победителем в борьбе с рыбами, моллюсками, саламандрами неизменно оказывался водяной жук, благодаря техническому совершенству двух орудий истребления: могущественной челюсти, которой он сокрушал противника, и ядовитым веществам, которыми он отравлял его". И далее: "Если нас возмущает это зрелище, если при виде описанных здесь сцен в аквариуме в нас зарождается чувство нравственной тошноты, это доказывает, что в человеке есть зачатки другого мира, другого плана бытия".

Но если бог, он же - неистребимая тоска по идеалу, априорно внутри нас - в уме и в сердце, - то зачем тогда религия и церковь? Зачем догмы и институции, если есть совесть и интуиция? А если их нет, если нравственный пульс на нуле, то спасут ли такого "живого мертвеца" боговдохновенные тексты и храмы? Или, напротив, дадут априорному злу еще более сильное, по сути, несокрушимое оружие, нарядив его в "освященные ризы"?

Часть II. Полемическая

Религии явились на свет тогда, когда шла перманентная межцивилизационная война всех против всех, когда первейшим для каждого общества было утвердить свою избранность и отстоять свое право на господство в борьбе с точно такими же неудержимыми соседями. Но что могут дать религии современному миру с его надконфессиональными категорическими императивами - правами человека, всеобщей толерантностью и глобальной открытостью?

"Идею бога" - то есть истины, добра и красоты как целого? Но эта идея живет (или не живет) в человеке априорно, даже если он, подобно академику Гинзбургу, и сознает себя "убежденным атеистом".
Ритуально-нравственный катехизис? Но он у каждой религии свой и, скорее, ведет к бесконечному разобщению людей и народов, чреватому испепеляющим насилием, - когда священные тексты начинают прочитываться слишком серьезно и буквально. Именно поэтому боевой религиозный фундаментализм приравнивают сегодня, по сути, к уголовному преступлению.

И стоит ли удивляться, что самая конфликтогенная зона на планете - это Святая земля, по сей день остающаяся сердцевиной мировой нестабильности. А самый горький символ разрушительной силы великого религиозного противоборства - Иерусалим, священный город, которого попросту нет. Вместо него - не слишком древняя оболочка: турецкие стены, а внутри - убогие и невзрачные поздние строения, воздвигнутые на уходящем в бездну тысячелетий слоеном пироге из бесконечных руин. Город, прошедший сквозь десятки эпох и царств, ставший священным для нескольких мировых религий, навсегда вошедший в коллективное сознание человечества, как таковой исчез. Не только от великого храма Соломона, но вообще ни от чего ничего не осталось, если не считать Стены плача да пары мечетей...
И до сих пор идет безнадежная для обеих сторон битва за Восточный Иерусалим. И неясно, как иудеи смогут-таки воссоздать разрушенный Храм на том ровно месте, где ныне высятся главные мусульманские святыни.

Не случайно, наверное, именно здесь - на истерзанной религиозными распрями Святой земле - обосновались бахаи, последователи религии, которой нет еще и 200 лет. Ее суть - в божественном утверждении того, что мы привычно именуем "общечеловеческими ценностями". Бахаи ратуют за "избавление от всех форм предрассудков", за "признание общего истока и глубинного единства всех великих религий мира", за равноправие и социальное благоденствие, за создание "мировой федерации" etc.
И не случайно эта "религия-эсперанто", в общем, так и "не пошла". Ибо в ней нет главного, что делает религию успешной - воинственной заявки на абсолютную духовную исключительность, подтверждаемую как раз теми самыми грубыми и нелепыми предрассудками, которые пытаются преодолеть концептуально толерантные бахаи. Кроме того, попытка извлечь из всех религий "либеральный экстракт" и объявить его "новой верой" хотя по-своему и очаровательна, но, в общем, противоречит либеральному пониманию бога - по своей сути глубоко индивидуалистичному и потому не нуждающемуся ни в текстах, ни в пророках, ни в святилищах, ни в общинах.

Глобальное человечество, возможно, испытывает потребность в утверждении некоего "абсолютного этического минимума" - совокупности правил достойного поведения человека в обществе, универсального для всех людей и опирающегося на тот имманентно присущий любому человеку "нравственный закон внутри меня", который, по Канту, так же непреложен, как и "звездное небо надо мной".
Но в чем ни человечество в целом, ни каждое из составляющих его обществ в отдельности точно не нуждается, так это в усердном насаждении какого бы то ни было религиозного культа.

Место и роль религий в современном мире почетны, однако строго ограничены двумя категорическими императивами. Во-первых, каждый человек должен иметь возможность верить (или не верить) в бога так, как тот ему на душу положит. Во-вторых, все религии должны, в первую очередь, опираться на те начала своих учений, которые не противоречат базовым канонам либерализма. И уж точно та или иная религия не должна навязывать никому себя силой, превращаясь, подобно тому, как это пытается ныне делать РПЦ, в хищного "водяного жука", использующего клешни государственной поддержки для измельчения и поглощения разного рода конкурентов, "нетрадиционных" для данного аквариума.
Вольно перефразируя Дидро, можно заключить, что религия могла бы по праву претендовать на абсолютную значимость, если бы была единственной, вечной и повсеместной. Поскольку же ни одна из них не отвечает ни одному из этих условий, то все они ложны. Ибо претендуют на божественное совершенство, будучи, по сути, такими же творениями умов и рук человеческих, как и все прочие элементы культуры - по крайней мере, если вести речь о том, чем разные религиозные системы отличаются друг от друга, а не о той исходной "идее бога", которая их объединяет.

Но если все отличия религий друг от друга имеют вполне земное происхождение, то на каком основании церкви присваивают себе право судить все и всех? Ведь, согласно их же базовому постулату, это право принадлежит исключительно Богу! Богу, а отнюдь не людям, самозванно и к тому же вразнобой выступающим от его имени и насаждающим под видом "божьего закона" несвободу, рознь и мракобесие.
Именно против религии и церкви как институций, пытающихся - каждая на свой лад - объявить "небесной истиной" вполне земной абсурд, а вовсе не против бога как такового выступали и продолжают выступать просветители последних двух с лишним столетий - и Дидро, и Вольтер, и Рассел, и академики-подписанты.

И в этом "богохульстве умников" куда больше божественного, чем в надменном поучении религиозных догматиков, убежденных в том, что именно им открыта высшая правда, и в духовной полемике активно использующих материальный ресурс, лукаво подсовываемый авторитарной государственной властью, - правовые преференции, средства казны, эксклюзивные телеканалы и т.д.
Доброе, "божественное" начало этого мира - начало чести, любви и самопожертвования - не в догмах, а в душах. И потому добрый человек вполне может быть убежденным атеистом, а злой - нашпигованным библейскими цитатами и упакованным в рясу, клобук и бороду священнослужителем. Или, допустим, "чиновником со свечкой" и карманами-галифе, распухшими от взяток. Или "бизнесменом-донатором" с двухфунтовой золотой цепью и ржавыми от крови ручищами. Или "президентом всего православного воинства" с потайными копытцами и хвостиком...

И потому вряд ли уместно сводить сегодня разговор о добродетели - к обязательной беседе о боге, беседу о боге - к жестко религиозному дискурсу, а этот последний - к проблеме "непременного воцерковления".
Ибо доброе умное сердце (на языке христианства - "Царство Божие"), как известно, внутри нас. И его главная цель - не позволять нам идти на поводу у тех, кто мерзко суетится снаружи...

Назад Назад Наверх Наверх

 

Догорает ли эпоха?
"Кризис наступил, однако это лишь начало.
Подробнее 

Модель села на мель
Почему-то уверен, что в недалеком будущем люди станут делить время на новые отрезки "до" и "после".
Подробнее 

Растворившаяся команда // 1991-2008: судьбы российских реформаторов
В прошлом номере мы завершили статьей о Егоре Гайдаре публикацию цикла "Великие реформаторы".
Подробнее 

Куда пошла конница Буденного // Голодомор в СССР: как обстояло дело за границами Украины
В последние месяцы одним из самых острых политических вопросов на постсоветском пространстве стал вопрос украинского голодомора, имевшего место в 30-е гг.
Подробнее 

С КЕМ ВЫ, МАСТЕРА КУЛЬТУРЫ // Владимир Войнович // Советский режим был смешнее нынешнего
Писатель Владимир ВОЙНОВИЧ рассуждает о грядущей смуте и об идейном родстве нынешней власти и советского руководства.
Подробнее 

Некромент, или Смертельное танго
Пять сюжетов, от $ 2 за штуку.
Подробнее 

Пиар, кризис и бла-бла-бла
Не то чтобы небольшая брошюра записок и выписок директора по связям с общественностью "Вымпелкома"-"Билайна" Михаила Умарова была совсем уж бессмысленным и бесполезным чтивом - отнюдь.
Подробнее 

"Это было летом"
В галерее IFA под патронажем Санкт-Петербургского творческого союза художников прошла выставка "Это было летом".
Подробнее 

Хорошо воспитанный старый мальчик
Создатели документальной ленты о Валентине Берестове, презентация которой прошла недавно в Фонтанном доме, назвали свое широкоформатное детище "Знаменитый Неизвестный".
Подробнее 

Письма из Германии // Константа
Есть такая поговорка: "Господь и леса не сравнял".
Подробнее 

С кем вы, мастера культуры? // Алексей Герман // Наш народ был изнасилован. И многим понравилось…
Кинорежиссер Алексей ГЕРМАН в интервью "Делу" рассказал о том, каким ему видится нынешнее состояние российского кинематографа, какие идеи задают в нем тон и что представляет собой сегодня российская интеллигенция.
Подробнее 

Никита Белых // Россия не доверяет демократам
Агония новейшей российской оппозиции, похоже, близка к финалу.
Подробнее 

 Рекомендуем
исследования рынка
Оборудование LTE в Москве
продажа, установка и монтаж пластиковых окон
Школьные экскурсии в музеи, на производство
Провайдеры Петербурга


   © Аналитический еженедельник "Дело" info@idelo.ru