Weekly
Delo
Saint-Petersburg
В номере Архив Подписка Форум Реклама О Газете Заглавная страница Поиск Отправить письмо
 Основные разделы
Комментарии
Вопрос недели
События
Город
Власти
Анализ
Гость редакции
Взгляд
Человек месяца
VIP-рождения
Телекоммуникации
Технологии
Туризм
Светская жизнь
 Циклы публикаций
XX век - век перемен
Петербургские страсти
Судьбы
Поколения Петербурга 1703-2003
Рядом с губернатором
Взгляд 21/5/2007

Навстречу Октябрю // Адмирал Колчак как сын лейтенанта Шмидта // Политика памяти в 1917 году

Борис КОЛОНИЦКИЙ

У читателей коммунистических и антикоммунистических трудов по истории революции может сложиться представление о том, что граждане свободной России в апреле-мае 1917 года были заняты преимущественно чтением "Апрельских тезисов" Ленина. Однако для современников важны были самые различные события. Моряки Черноморского флота, жители прибрежных городов в это время оживленно обсуждали важную новость: найдены останки лейтенанта Шмидта.

Политическое перезахоронение

Культ героев "освободительного движения" получил особое распространение на Черноморском флоте. После Февраля начался поиск могил "борцов за свободу". Свои инициативы предпринимали различные организации, наряду с ними раскопки производили энтузиасты, движение приобрело стихийный характер.

Исполком Севастопольского Совета снарядил особую экспедицию на остров Березань, где были расстреляны и захоронены руководители восстания на крейсере "Очаков". 16 апреля удалось обнаружить могилы. Останки "борцов за свободу" 8 мая были перевезены в Севастополь.

Когда корабль входил в бухту, все суда флота приветствовали его салютом и приспустили кормовые флаги, оркестры играли "Коль славен...". На флагманском корабле подняли сигнал: "Вечная память борцам за свободу, павшим в 1905 году". Похороны представляли собой оборонческую демонстрацию: рядом с хоругвями, красными знаменами и портретами лейтенанта Шмидта несли лозунги: "Победа над Германией - путь к братству народов".

В организации похорон активную роль играло командование Черноморского флота во главе с адмиралом А.В. Колчаком, который использовал церемонию для укрепления своего влияния и распространения идей оборончества. Именно адмирал первым шел за гробом лейтенанта Шмидта. Более того, приказом адмирала, имя Шмидта было присвоено клубу офицеров флота. Создали и особый Фонд имени Шмидта.

В некоторых оборонческих резолюциях командующий флотом изображался как продолжатель дела революционеров: "Гордимся и верим, что славные потомки Шмидта и Матюшенко приложат все силы и разум довести войну до победоносного конца и удержат вырванную из рук тиранов свободу. Да здравствует славный Черноморский флот! Да здравствует адмирал Колчак! Да здравствует свободная Россия! Ура Черноморскому флоту и ее вождю адмиралу Колчаку!"

Газеты, сочувственно относившиеся к адмиралу, печатали подобные воззвания; они полагали, что именно так следует прославлять флотоводца. Колчак воспринимался как славный продолжатель дела лейтенанта Шмидта. Вряд ли адмирал был в восторге от такой роли, однако он от нее не отказывался.

Большинство биографов адмирала не упоминали, что вождь Белого дела приложил руку к оформлению культа "борцов за свободу", ставшего важным элементом революционной, а затем и советской политической культуры. Но почему знаменитый флотоводец занял такую позицию?

"Кн. Потемкин", он же - "Св. Пантелеймон", он же - "Борец за свободу"

Любая власть стремится упрочить свое положение и обосновать свою легитимность, проводя определенную политику памяти и забвения. Историческое сознание революционных эпох противоречиво. С одной стороны, революции стремятся считать себя началом новой эры (неудивительно, что порой предлагается даже новое летоисчисление). С другой - они пытаются утвердить политические ценности, обращаясь к авторитету великих предшественников. Ими конструируется революционное прошлое, делающее режим легитимным.

После Февраля надо было создавать новые общенациональные праздники. Планировалось установить три праздника: 19 февраля - день освобождения крестьян от крепостной зависимости; 17 октября - "день установления в Российском Государстве первого конституционного строя"; и 27 февраля - "в память Великой Российской революции, когда сам народ в лице Исполнительного комитета Государственной Думы взял власть в свои руки". Чиновники Временного правительства пытались установить связь между революцией и либеральной традицией.
Но даже для части либералов такая "родословная" выглядела недостаточно революционной. Левые же силы возводили генеалогию нового строя к событиям революционного прошлого, особую роль играла память о революции 1905 года, прежде всего память о восстаниях и терроре.

Политика памяти революционеров провоцировалась предшествующей политикой забвения. Так, военные корабли, участвовавшие в революции, царское правительство лишало названий, "опозоренных" мятежами: броненосец "Князь Потемкин-Таврический" стал тогда "Святым Пантелеймоном", крейсера "Очаков" и "Память Азова" - "Кагулом" и "Двиной", соответственно.
Реакцией на официальную политику забвения стала "народная", фольклорная память. Для нее было характерно преувеличение масштаба и характера правительственных репрессий в 1905 г. Подобная память в 1917 г. повлияла на жестокое отношение матросов к офицерам, что особенно проявилось в Кронштадте и Гельсингфорсе. Самосознание коллективной жертвы обосновывало крайнюю агрессивность, доходящую до садизма. Матросы оправдывали свои жестокие действия, ссылаясь на репрессии (действительные и вымышленные) 1905-1907 годов. Напоминание о "борцах за свободу", жертвах "царских опричников" было важным ресурсом политической мобилизации.

В 1917 г. народная память "подтверждалась" авторитетом официальных изданий. Газета эсеров писала: "Моряки не забыли тысячи своих товарищей, погибших в 1905-1906 гг. в Балтийском и Северном морях. Когда их, сажая по тысяче человек и больше в одну баржу, отвозили в залив и, расстреливая баржу вместе с истинными защитниками интересов трудового народа, топили в пучине залива..."
Первые коммеморативные мероприятия новых властей были реакцией на политику забвения. Кораблям возвращались старые названия, которые воспринимались теперь как "революционные". Исключение было сделано для знаменитого броненосца: титул "князь" звучал "старорежимно", и корабль стал просто именоваться "Потемкин Таврический". Однако моряки полагали, что имя фаворита императрицы не может быть революционным символом. Морское министерство пошло навстречу команде - броненосец получил название "Борец за свободу".

Конструирование революционной идентичности проявлялось и в массовой культуре 1917 г. Интерес к истории революционного движения нашел отражение в выпуске кинофильмов. Зрителям предлагались ленты: "Азеф и Азефовщина", "Бабушка русской революции (Мученица за свободу)", "Борцы за свободу", "Солнце свободы (Слава борцам за свободу)", "Смерть лейтенанта Шмидта". Революционная традиция пользовалась спросом, и рынок этот спрос спешно удовлетворял.

Колчак - революционер

Весной 1917 г. Черноморский флот был цитаделью оборонцев, которые пытались использовать авторитет местной революционной традиции для укрепления влияния в масштабах страны. Этот прием широко использовал Колчак, полагавший, что для поднятия боевого духа и укрепления дисциплины хороши все средства. Очевидно, окружение адмирала считало, что красный флаг, "Марсельеза" и культ "борцов за свободу" помогут решить эти задачи.
Более того, Севастополь мыслился как национальный центр патриотизации. Обращение к прошлому приобретало особый оттенок: Черноморский флот описывался как "самый революционный", а такая политическая родословная давала командованию возможность представлять Севастополь как общероссийскую "столицу оборончества". Сотрудник Колчака, будущий военный министр Временного правительства А.И. Верховский, отмечал, что "...удалось поставить государственную идею в Севастополе на должную высоту, сделавшую Севастополь в 3-й раз светочем русской жизни: 1856 г., 1905 г. и теперь, когда мы сказали первое слово о спасении родины".

Без использования революционной традиции, без конструирования памяти, выделявшей уникальную роль революционного Черноморского флота, адмирал Колчак имел мало шансов сохранить власть. Новая политическая ситуация просто вынуждала его использовать соответствующие символы и тексты. Можно с уверенностью предположить, что для флотоводца эти действия были вынужденными. Однако, поддерживая своим авторитетом революционную традицию, он способствовал ее распространению, тиражированию и развитию.
Действия решительного адмирала опосредованно влияли на формирование советской революционной традиции. В 1917 г. символы революционного движения фактически преобладали, приобретая характер общенациональных политических символов. Это создавало условия, наиболее благоприятные для крайне левых сил. Адмирал временно укреплял свой политический статус, но вместе с тем создавал такие правила политической игры, которые затрудняли его конечную победу.

И впоследствии конструирование революционной генеалогии было важным политическим оружием. После смерти Ленина перессорившиеся "маршалы Ильича" доказывали свое право на "первородство". Возможно, Ильф и Петров пародировали именно это стремление утилизировать действительную и вымышленную революционные родословные.
Однако в условиях 1917 г. этот и будущие вожди контрреволюции желали выглядеть потомками "борцов за свободу".

Назад Назад Наверх Наверх

 

Догорает ли эпоха?
"Кризис наступил, однако это лишь начало.
Подробнее 

Модель села на мель
Почему-то уверен, что в недалеком будущем люди станут делить время на новые отрезки "до" и "после".
Подробнее 

Растворившаяся команда // 1991-2008: судьбы российских реформаторов
В прошлом номере мы завершили статьей о Егоре Гайдаре публикацию цикла "Великие реформаторы".
Подробнее 

Куда пошла конница Буденного // Голодомор в СССР: как обстояло дело за границами Украины
В последние месяцы одним из самых острых политических вопросов на постсоветском пространстве стал вопрос украинского голодомора, имевшего место в 30-е гг.
Подробнее 

С КЕМ ВЫ, МАСТЕРА КУЛЬТУРЫ // Владимир Войнович // Советский режим был смешнее нынешнего
Писатель Владимир ВОЙНОВИЧ рассуждает о грядущей смуте и об идейном родстве нынешней власти и советского руководства.
Подробнее 

Некромент, или Смертельное танго
Пять сюжетов, от $ 2 за штуку.
Подробнее 

Пиар, кризис и бла-бла-бла
Не то чтобы небольшая брошюра записок и выписок директора по связям с общественностью "Вымпелкома"-"Билайна" Михаила Умарова была совсем уж бессмысленным и бесполезным чтивом - отнюдь.
Подробнее 

"Это было летом"
В галерее IFA под патронажем Санкт-Петербургского творческого союза художников прошла выставка "Это было летом".
Подробнее 

Хорошо воспитанный старый мальчик
Создатели документальной ленты о Валентине Берестове, презентация которой прошла недавно в Фонтанном доме, назвали свое широкоформатное детище "Знаменитый Неизвестный".
Подробнее 

Письма из Германии // Константа
Есть такая поговорка: "Господь и леса не сравнял".
Подробнее 

С кем вы, мастера культуры? // Алексей Герман // Наш народ был изнасилован. И многим понравилось…
Кинорежиссер Алексей ГЕРМАН в интервью "Делу" рассказал о том, каким ему видится нынешнее состояние российского кинематографа, какие идеи задают в нем тон и что представляет собой сегодня российская интеллигенция.
Подробнее 

Никита Белых // Россия не доверяет демократам
Агония новейшей российской оппозиции, похоже, близка к финалу.
Подробнее 

 Рекомендуем
исследования рынка
Оборудование LTE в Москве
продажа, установка и монтаж пластиковых окон
Школьные экскурсии в музеи, на производство
Провайдеры Петербурга


   © Аналитический еженедельник "Дело" info@idelo.ru