Weekly
Delo
Saint-Petersburg
В номере Архив Подписка Форум Реклама О Газете Заглавная страница Поиск Отправить письмо
 Основные разделы
Комментарии
Вопрос недели
События
Город
Власти
Анализ
Гость редакции
Взгляд
Человек месяца
VIP-рождения
Телекоммуникации
Технологии
Туризм
Светская жизнь
 Циклы публикаций
XX век - век перемен
Петербургские страсти
Судьбы
Поколения Петербурга 1703-2003
Рядом с губернатором
Взгляд 5/3/2007

Навстречу Октябрю // Девяносто лет Февралю // Кто сделал русскую революцию?

Борис КОЛОНИЦКИЙ

Некоторые современники ощущали "руку Берлина" - дестабилизировать ситуацию в России было в интересах врага. В Германии же революцию считали делом рук "коварного Альбиона" - британцы, готовые воевать "до последнего русского солдата", поощряли-де российскую оппозицию, чтобы предотвратить выход империи из войны.

Немало написано томов, посвященных роли масонов в Февральской революции. Вообще теме заговоров уделялось большое внимание.

Советские историки, разумеется, выделяли роль большевиков. Одни современные исследователи "мотором" революции считают эсеров, другие - меньшевиков.

Разумеется, шпионы шпионили, диверсанты готовили диверсии, масоны ненавидели самодержавие, а в военных штабах и элитарных клубах обсуждались планы самых невероятных заговоров (порой они даже обсуждались с членами императорской семьи). Социалисты вели революционную пропаганду. Впрочем, деятельность оппозиционеров и подпольщиков неплохо освещалась тайной полицией.

Но разъяренные женщины, кидавшие камни в окна булочных, не делали это под влиянием шпионов или социалистов...

Погромы

За войну столица империи изменилась. Непременной частью городского пейзажа стали огромные "хвосты". Стояли часами, иногда ночами. Очереди, состоявшие по преимуществу из женщин, становились настоящими "фабриками слухов". Какие фантазии рождало коллективное творчество нервных жительниц столицы... Кухарки и горничные из "хороших домов" на свой лад излагали обрывки слухов, подслушанные в барских гостиных. Солдатки по-своему объясняли задержку пособий. Беженки из западных губерний распространяли слухи прифронтовой зоны. Соседки жандармов и полицейских наслаждались славой политических обозревателей.

Обсуждали сексуально-политические скандалы во дворцах, воровство в министерствах, измены в штабах. Но главной темой была еда. Нехватку продовольствия одни объясняли корыстью "мародеров тыла", спекулянтов военного времени, другие - действиями вездесущих "жидов", третьи - взяточничеством чиновников, четвертые - происками врага. Иногда фобии сливались воедино, горючая смесь эгалитаризма, германофобии, антисемитизма и антиэтатизма выливалась в погром булочной, лавки. Слухи порой подтверждались: в кладовых обнаруживались запасы, отсутствовавшие на прилавках, - их придерживали до нового повышения цен.

Рядом с буйными очередями бурлила другая жизнь. Иностранцы, прибывшие из других воюющих стран, были поражены контрастом. Лондон и Париж старались казаться подтянутыми, аскетичными, мобилизованными. Столица Российской империи прожигала жизнь, в городе появились большие "новые деньги". Некоторые кафе на Невском превратились в импровизированные биржи: энергичные торговцы за чашкой кофе перепродавали вагоны дефицитных товаров, особенно ценились контрабандные медикаменты.
Немало предпринимателей "поднялись" на военных заказах, немало чиновников и полицейских - на взятках военного времени. Сколько здоровых мужчин призывного возраста прогуливалось по улицам столицы! Много ли деятелей "серебряного века" погибло на фронте? А в парижском Пантеоне огромная мемориальная доска, содержащая список французских писателей, не вернувшихся с поля боя...

Как смотрели на это фронтовые офицеры, приехавшие в отпуск? Некоторые ненавидели Невский проспект больше, чем Берлин. Офицеры старались забыться в обществе симпатичных сестер милосердия (их называли "сестры утешения"). Катили на острова, в клубы и рестораны, смешиваясь с компаниями ненавистных им мародеров тыла.
Моральный кризис верхов во время войны был важной частью политического кризиса. Женщины в очередях глядели на проносящиеся мимо них сани с пьяными кавалерами и их спутницами в мехах. В окна булочных летели новые камни.

Забастовки

Петроград несколько месяцев балансировал на краю пропасти. Погромы булочных, забастовки, локауты, попытки организации демонстраций перестали быть сенсацией. И власти, и обыватели привыкли жить в состоянии кризиса. Казалось, это может продлиться очень долго. Но 23 февраля (8 марта нового стиля) произошел взрыв. Роль социалистов в его подготовке невозможно отрицать, однако они сами не могли предвидеть результаты своих действий.

Накануне войны Интернационал призвал работниц отмечать Международный день женщин. В годы войны во многих странах праздник зачах. Но в России социализм был для революционеров чем-то большим, чем политическая доктрина. Веру социалистов в "новую жизнь" можно сравнить с религиозным энтузиазмом первых христиан. Несмотря на трудности и полицейские репрессии военного времени, сотни активистов, разбросанных по огромному городу, готовились к классовому празднику. Распространяли листовки, ораторы выступали с речами. Эффект от этих выступлений на текстильных фабриках Выборгской стороны превзошел ожидания: возбужденные работницы забастовали, сняли с работы коллег-мужчин и устремились на улицы.
Активисты были озадачены, некоторые пытались не допустить забастовки. Время не казалось благоприятным: социалисты рассчитывали, что необходимые условия для революционного наступления сложатся лишь поздней весной. К тому же движение развивалось "неправильно": предполагали, что первыми организованно выступят политически активные, грамотные, квалифицированные рабочие-металлисты, "авангард рабочего класса". Но произошло стихийное выступление текстильщиц, не очень интересовавшихся политикой, малограмотных или неграмотных вовсе.

Отчего именно женщины оказались столь активны? У мужчин были особые основания воздержаться от участия в забастовке: они дорожили отсрочкой от призыва в армию. Поэтому одни сопротивлялись забастовщикам, "снимавшим" их с работы, а другие ждали, пока их "снимут": при расследовании можно будет минимизировать свою ответственность.
Одно предприятие "снимали" за другим. Толпы распаленных забастовщиков смешались со злыми очередями, погромы лавок и булочных стали повсеместными. Численность полиции была недостаточной, ненавистные "фараоны" быстро исчезли с улиц Выборгской стороны (в годы войны ненависть к ним усилилась: здоровые тренированные мужики сидят в тылу, "только взятки берут"...).

Но стачечников ждала новая встреча. Россия была полицейским государством, полиции же не хватало: хорошая полиция - вещь дорогая. Поэтому функции полиции издавна исполняла армия. Наиболее эффективными были казаки.
Лихих чубатых всадников опасались. Знали - отработанным ударом нагайки могли убить на месте. Иногда делали это охотно, "из удали". Но в этот день действия суровых казаков напоминали "итальянскую забастовку": они выполняли приказ, не проявляя при этом никакой инициативы. По команде устремлялись вперед, проезжая через расступавшуюся толпу, по команде останавливались, разворачивались, скакали обратно.

Чем был вызван казачий саботаж? Одно дело бить преступников, врагов России. Другое - избивать голодных русских баб (ведь и в казачьих областях были продовольственные беспорядки). Да к тому же ради чего? Ради защиты царицы, которая, говорят, Россию продает?
Ничто не могло остановить стачечников на Выборгской стороне, но забастовка была еще событием "районного масштаба". Политическое значение она приобрела в результате демонстрации на Невском проспекте.

Демонстрации

С началом забастовки заработала давняя традиция организованного политического протеста. Никого не надо было обучать "снимать с работы". Не надо было учить организовывать демонстрации. Всем было известно, где организуются акции протеста - на Невском. Это место театра городской жизни, сюда ведут все пути. Особое политическое пространство - сквер перед Казанским собором (традиция проведения там протестных акций возродилась во время перестройки). Поэтому группы забастовщиков, не сговариваясь, устремились на Невский.

Впоследствии большевики гордились: они призывали рабочих идти на Невский, в то время как меньшевики пытались направить движение к Таврическому дворцу, чтобы оказать давление на Государственную думу. Но многие забастовщики устремились на главную городскую магистраль, не зная ничего о призывах большевиков. Немногочисленные активисты партии дули в одном направлении со шквальным ветром.
Невский, впрочем, мог встретить пришельцев из рабочих кварталов по-разному. Дорогие магазины, рестораны, кафе, банки. Место демонстративного потребления, место, где смотрят "на людей" и показывают себя. Преобладает "чистая публика" и публика, желающая казаться таковою. Светские дамы и дамы полусвета, чиновники и банковские служащие, завсегдатаи кафе и воспитанники элитных военных училищ.

В 1914 году, накануне войны, "весь Петербург" осуждал забастовщиков, крушащих городскую собственность, переворачивавших трамваи. Это называли "революционным хулиганизмом". В 1917 году стачечники делали то же, но "весь Петроград" их поддерживал.
Добравшись до Невского, небольшие группы забастовщиков разворачивали импровизированные красные флаги, пели, кричали: "Хлеба!", "Хлеба!" Публика Невского их поддержала. Хорошо одетые дамы, явно не стоявшие сами в очередях, кричали вместе с ними: "Хлеба!"

Окончание в следующем номере

Назад Назад Наверх Наверх

 

Догорает ли эпоха?
"Кризис наступил, однако это лишь начало.
Подробнее 

Модель села на мель
Почему-то уверен, что в недалеком будущем люди станут делить время на новые отрезки "до" и "после".
Подробнее 

Растворившаяся команда // 1991-2008: судьбы российских реформаторов
В прошлом номере мы завершили статьей о Егоре Гайдаре публикацию цикла "Великие реформаторы".
Подробнее 

Куда пошла конница Буденного // Голодомор в СССР: как обстояло дело за границами Украины
В последние месяцы одним из самых острых политических вопросов на постсоветском пространстве стал вопрос украинского голодомора, имевшего место в 30-е гг.
Подробнее 

С КЕМ ВЫ, МАСТЕРА КУЛЬТУРЫ // Владимир Войнович // Советский режим был смешнее нынешнего
Писатель Владимир ВОЙНОВИЧ рассуждает о грядущей смуте и об идейном родстве нынешней власти и советского руководства.
Подробнее 

Некромент, или Смертельное танго
Пять сюжетов, от $ 2 за штуку.
Подробнее 

Пиар, кризис и бла-бла-бла
Не то чтобы небольшая брошюра записок и выписок директора по связям с общественностью "Вымпелкома"-"Билайна" Михаила Умарова была совсем уж бессмысленным и бесполезным чтивом - отнюдь.
Подробнее 

"Это было летом"
В галерее IFA под патронажем Санкт-Петербургского творческого союза художников прошла выставка "Это было летом".
Подробнее 

Хорошо воспитанный старый мальчик
Создатели документальной ленты о Валентине Берестове, презентация которой прошла недавно в Фонтанном доме, назвали свое широкоформатное детище "Знаменитый Неизвестный".
Подробнее 

Письма из Германии // Константа
Есть такая поговорка: "Господь и леса не сравнял".
Подробнее 

С кем вы, мастера культуры? // Алексей Герман // Наш народ был изнасилован. И многим понравилось…
Кинорежиссер Алексей ГЕРМАН в интервью "Делу" рассказал о том, каким ему видится нынешнее состояние российского кинематографа, какие идеи задают в нем тон и что представляет собой сегодня российская интеллигенция.
Подробнее 

Никита Белых // Россия не доверяет демократам
Агония новейшей российской оппозиции, похоже, близка к финалу.
Подробнее 

 Рекомендуем
исследования рынка
Оборудование LTE в Москве
продажа, установка и монтаж пластиковых окон
Школьные экскурсии в музеи, на производство
Провайдеры Петербурга


   © Аналитический еженедельник "Дело" info@idelo.ru