Weekly
Delo
Saint-Petersburg
В номере Архив Подписка Форум Реклама О Газете Заглавная страница Поиск Отправить письмо
 Основные разделы
Комментарии
Вопрос недели
События
Город
Власти
Анализ
Гость редакции
Взгляд
Человек месяца
VIP-рождения
Телекоммуникации
Технологии
Туризм
Светская жизнь
 Циклы публикаций
XX век - век перемен
Петербургские страсти
Судьбы
Поколения Петербурга 1703-2003
Рядом с губернатором
Взгляд 23/1/2006

Имперский синдром // Лев Щеглов // Петербургская шизофрения в московском антураже

Даниил КОЦЮБИНСКИЙ

В конце 90-х, когда Петербург переживал "серебряный век" своей новейшей политики (если считать "золотым" эпоху Перестройки), патриарх отечественной сексологии и один из самых известных петербуржцев, доктор медицинских наук, профессор, а ныне еще и ректор СПб Гуманитарного института Лев Щеглов решил попытать себя на политическом поприще.

На выборах в Законодательное собрание-1998 он выдвинул свою кандидатуру от блока "Северная Столица", возглавляемого депутатом Госдумы Галиной Старовойтовой (погибшей от руки киллера накануне первого тура голосования). Блок Старовойтовой шел во власть под лозунгом: "Петербург — Вольный город".

Идея политической независимости Петербурга от Москвы была в ту пору весьма популярна в среде интеллигентских политических объединений. Предполагалось, что Петербург — город почти европейский и населен почти европейцами, и единственное, что мешает ему зажить по-европейски, — это зависимость от Москвы и от России в целом. Однако эта идея так и осталась тогда не востребованной городскими избирателями. Впрочем, дальнейшие события реализовали ее, хотя и в "изнаночном" варианте: не Петербург отделился от России, а петербургские кадры захватили Первопрестольную.

— Лев Моисеевич, в чем причина этого парадокса? И есть ли здесь парадокс?

— Парадокс есть… Но я сразу же должен сказать — и это не кривляние проигравшего, — что я действительно с огромным удовольствием не прошел этот тест и не попал в ЗакС, потому что по натуре я не политик. Но Галина Старовойтова, которую я хорошо знал, выдвинула безупречный тезис, убеждавший меня и других кандидатов ее блока в том, что надо попробовать: "Если мы полагаем, что Петербург — культурная столица и несет европейскость в Россию, то нам надо попытаться" — таким людям, как Витя Шагин — яркий пример художественного типа, Виктор Кривулин — замечательный писатель, публицист, литературный критик, поэт, ну и в какой-то степени я.

Ментальность — это ведь вечная тема, о которой размышляют психологи, аналитики и прочие. За эти годы я понял: те, кто отвергает понятие ментальности и говорит о том, что есть Homo Soveticus или Homo Postsoveticus, а рязанец он, нижегородец, москвич или петербуржец, — неправы. Но не вполне верна и обратная крайность: что петербуржец своим особым внутренним миром и мироощущением категорически иной, нежели остальные жители России, архетип которой мы "тянем". Одним словом, петербургская ментальность существует, но в ней гораздо меньше значимых для меня параметров, чем мне казалось раньше.
Что произошло с петербургскими политиками, ушедшими в Москву? Они оказались все петербуржцы — как в хорошем, так и в плохом смысле. На мой взгляд, сегодня эту холодную и несгибаемую петербургскую линию проводят Кудрин и Греф (Илларионов — типичный по характерологическим линиям петербуржец, но он уже в отставке). Президент, на мой взгляд, неяркий, но все же представитель петербургского стиля. Поэтому говорить, что всё петербургское вливание во власть исчезло, неверно. Хотя оно и размылось.

В отношении того, что Петербург заслуживал бы особого статуса, — безусловно, да. Но, категорически не являясь державником, я все-таки с вниманием прислушиваюсь к тем, кто обеспокоен возможным разрывом страны. Другой вопрос, что дело сейчас не только в Петербурге. Отсутствие попыток в свое время (а тем более сегодня) дать регионам больше самостоятельности переходит в конфликт, который скоро будет виден. Москва очень скоро станет восприниматься местными элитами не как вечный штамп "столица нашей Родины", а просто как некий полуофициальный изыматель добра без объяснения причин и размеров изъятия. То есть как некий рэкетир, логика которого — взять столько, чтобы тот, у кого берешь, имел некоторые шансы на развитие.

— Но получается, что тот "холодный несгибаемый стиль", о котором Вы только что говорили, сводится, в конечном счете, к "холодному рэкету", осуществляемому в антураже квазиимперского ренессанса. Это и есть петербургский стиль в его новейшей вариации?

— Да. Но я думаю, что все это зиждется на несколько ином видении ситуации, которое отличает человека, попавшего во власть, от нас с вами. Логика этих людей неправильная, но я ее, как мне кажется, понимаю. В ее основе — суперцинизм и суперпрагматичность. И то, и другое свойственно петербургскому холодному интеллектуализму. Они рассуждают примерно так: "Да! Вот такая страна нам попалась! А раз она такая, то таковы и наши представления об эффективности управления ею".

Первое — на каждого иметь компромат. Коррупция ведь потому и непобедима, что борются не с ней, а с теми или иными "неправильными", по мнению власти, действиями коррупционеров. Каждого надо держать за болезненную точку — и тогда все становятся управляемыми!
И второе — псевдопатриотизм, в том числе петербургский. То есть мы будем действовать, как сейчас действуем, но немножко больше вливаний давать в Петербург. Вот "сохраним" Сенат и Синод, чтобы там, "не дай Бог", не расположилось какое-нибудь казино…

— Наоборот. До сих пор там находился исторический архив, который вследствие переселения фактически разоряют. Такой вот "петербургский патриотизм"…

— Да. Но даже тех, кого я привел как пример носителей "петербургского стиля", я не назвал "петербургскими патриотами". Это люди, которые с данным типом мышления пришли, как они говорят, "решать вопросы"…

— То есть получается, что ни этическая в самом широком смысле слова, ни тем более правозащитная составляющие петербургской ментальности не свойственны людям, находящимся сегодня во власти?

— Нет. Это интеллект, это холодность, это прагматизм и какая-то макроэкономическая упертость. Эти люди, чтобы не потерять самоуважение и самооценку, вероятно, считают, что они правы, играя в какие-то грандиозные шахматы, правила игры в которые нам неподвластны. А мы с вами уперлись в какие-то малозначимые для них слова: "этика", "правозащитность", "нравственность". Для них всё это игра.

— А допустим, Старовойтова, вся ее команда, еще целый ряд знаковых имен — это, выходит, "маргиналы петербургской ментальности"? Или Петербург попросту "шизофренически разный"?

— Он разный. Бесспорно. К слову, я думаю, что если бы Галина Васильевна была жива сейчас, то она не ушла бы исключительно в правозащитную деятельность. Может быть, и она участвовала бы в этой шахматной игре (разумеется, с учетом представлений о нравственности и правозащите). Потому что она была политиком…

— Одним словом, новейший петербуржец — это эффективный конформист?

— В определенной степени, да. Потому что "европеец Петербург" — это утрированный образ. Все равно он — Россия.

— Почему в новейшей российской истории оказалась востребована именно такая эффективно-конформистская "петербургская модель"? Есть ли этому какие-то объективные социально-психологические или индивидуально-психологические объяснения?

— Я бы не стал так рассуждать, что петербургскость стала "востребована". Просто сработали вполне естественные и в чем-то оправданные методы сбора команды. Если бы я пришел на какое-то новое место, то тоже старался бы на первых порах окружить себя теми, кого знаю…

— Но ведь такое количество земляков за собой в Москву не потянул никто — ни Сталин, ни Брежнев, ни Горбачев, ни Ельцин…

— Да. Но, может, система была более стабильна в силу своего идиотизма. Если бы Брежнев окружил себя исключительно днепропетровцами, то просидел бы на своем месте ровно столько же, сколько и без них... А сейчас ситуация более сложная: московские коридоры полны призраков теней, врагов, полны клановых интриг. И потому я не исключаю, что в сегодняшней ситуации, если бы президент и еще два первых лица произошли из Рязани, в Кремле обнаружилось бы много рязанцев.

— Ну, в Рязани просто не нашлось бы такого количества "рекрутов"…

— О! Плюс Петербург — средоточие научно-технической интеллигенции, экономистов. Их есть откуда брать.

— Коль скоро Вы сами подвели разговор к фактору первого лица… До какой степени, на Ваш взгляд, нынешний курс определяется личностными характеристиками президента, а до какой степени Путин выступает как типичный петербуржец, то есть как "эффективный конформист", подстраивающийся под некий соцзаказ?

— У меня есть некое ощущение, что если поначалу Путин что-то определял, то сейчас он определяет очень мало. Его условная внутренняя сила, которая на первых порах привлекала к нему обывателя, ныне выражается лишь в адаптации к интересам кланов и группировок. Я сегодня не вижу проявлений воли первого лица.

— Это укладывается в Ваши личные впечатления о нем?

— У меня была одна совершенно мимолетная и довольно давняя встреча с Путиным, когда он являлся помощником Собчака. Было ощущение уверенности и силы, исходящих от Путина, мощной сдержанности и контроля каждого сказанного слова. Насколько я помню, он успел сказать мне две-три фразы, одобрив мою деятельность на петербургском ТВ. Тогда выходило "Адамово яблоко" — первый телепроект, в котором была страничка о сексуальном...
Я думаю, что тот оглушительный эффект, которого он добился, придя во власть, та совершенно ошеломляющая любовь и те фантастические цифры поддерживающих его, — все это связано не только с тем, что исходило от него сознательно или бессознательно, но и с тем, что его личность была очень контрастной по отношению к его предшественникам. К череде мумий Политбюро. К череде бесконечно больных людей. К Борису Ельцину — богатырю наподобие Ильи Муромца, но при этом ассоциируемому с алкоголем и неконтролируемостью.

И вот приходит совершенно "нероссийский тип": невысокость, аккуратность, трезвость, сдержанность, отсутствие вредных привычек, занятие спортом — всё это, по идее, "нероссийская история", которая напомнила мне старинный анекдот, когда все в дерьме и если один из них ходит в манишке, то производит впечатление не просто белизны, а белоснежности! Это работа на контрасте. Так распорядилась история, что в ряду каких-то безумцев, а потом бунтарских великих — в хорошем и плохом смыслах — фигур пришел такой тип… Я ведь и на работе в разных консультациях, от знакомых женщин и прочих слышал, что Путин "очень сексуален". Женщина, уставшая от хамства, от нелепости, от непродуктивности, от загулов своего мужа, мечтает о таком вот небольшом, ладно скроенном, как бы сильном, а как бы и несильном, непьющем и некурящем, у которого нет вредных привычек, а есть ощущение большой надежности. Не напьется, коленца не выкинет никакого…

— Такое впечатление, что Вы описываете не только Путина, но и самого себя. Тогда почему история не двинула Вас "наверх" еще в 98-м?

— Все же я не такой: выпиваю, курю, несильно занимаюсь спортом…

— По роду профессиональных занятий Вы наблюдаете за пациентами из разных сфер и, вероятно, согласитесь с тем, что люди, которых мы в личной жизни никогда не заподозрили бы в чем-то "демоническом", попадая во власть, тут же образуют "дьявольский конгломерат", выдающий на-гора политику, от которой кто трепещет, кто плюется, кто негодует — довольных нынешним кремлевским курсом среди прогрессивно мыслящих людей, похоже, нет вовсе… В чем причина? Одни и те же люди изначально обладают противоположными этическими потенциалами или же они "диаметрально эволюционируют" уже в процессе погружения во власть?

— Конечно, что-то появляется "в процессе". Но думаю, что, как Вы сказали, прогрессивная, творчески и правозащитно мыслящая интеллигенция будет недовольна любой властью. В этом и прелесть интеллигенции, и ее социальная функция. Это та щука, которая нужна, чтобы карась не спал, и челюстью щелкать она будет, даже если карась не станет спать вообще.
А что касается людей, пришедших во власть и изменившихся, то, думаю, они, как я уже сказал, мыслят немножко другими категориями — категориями той особой "шахматной игры". Не исключаю, что если мы сядем с кем-то, кто определяет политику, и гипотетически этот человек будет предельно откровенен, то у него найдутся серьезные, на его взгляд, доводы, почему надо делать так, а не иначе (так, как хотелось бы нам). Будет сказано, что наши убеждения — это "прекраснодушие", что если, к примеру, мы не восстановим ужасный гимн, который у всех нормальных людей ассоциируется с отвратительным советским тоталитаризмом, то потеряем каких-то избирателей, тех старичков, которые, конечно, не правы, но это их жизнь. И вот так на всё у них будет свой аргумент…

И, может быть, в этом и заключается эффективность нынешних политиков — в том, что это люди без идеологии. Которые знают только правила какой-то интеллектуальной и труднопонимаемой для нас игры, где нужно деньги передвинуть "туда", даже ведая, что 20% разворуют, а то иначе на выборах победят "не те", а это, в свою очередь, "негативно повлияет на европейское сообщество" и т.д. То есть, возможно, они (мы говорим о гипотетически совестливых политиках) знают правила игры, перемещения идей, людей, денежных средств, которые вроде бы реального счастья стране не приносят, но, по их мнению, это некий алгоритм, который держит Россию, не дает ей развалиться и потому, на их взгляд, вполне позитивен. То есть я их не демонизирую, не думаю, что эти люди сидят и размышляют: "Как бы вот похуже сделать?" Конечно, часть из них искренне уверена, что их движения правильны сегодня, будут полезны завтра...

— Иными словами, аморальны не те, кто у власти, а те, из кого состоит общество, которым удобно именно так манипулировать?..

— Конечно. Самое страшное даже не то, что во власти куча беспринципных людей, что коррупция, как коррозия, всё насквозь проела и речь идет о хирургии, а не о терапевтическом лечении. Для России сейчас самое страшное — это почти тотальное отсутствие гражданского общества. Причем шагреневая кожа сужается. Это очень печально. И что важно: любая власть будет способствовать тому, чтобы она сужалась. Но еще более ужасно предположение: а вдруг они понимают в этом больше нас? Ну, вот такая страна, такой народ!..
Другое дело, что можно сказать: "Давайте позитивное развивать, а не уничтожать то крошечное хорошее, что есть у нас в народе!" Но им-то, тем, кто во власти, это зачем? Из прагматических соображений гораздо удобнее манипулировать людьми…

— На Ваш взгляд как профессионального психолога и психиатра, в чем причина фатального отсутствия в нашем обществе героического и солидарного начал? Если герой, то, как правило, сумасшедший. Все нормальные обычно — конформисты. Если находятся два человека, могущих что-то сделать, то они никогда не договорятся об общем деле: будут ссориться и, в конечном счете, побегут с заднего крыльца к вышестоящему начальству. Это будет иметь место всегда или все же есть надежда на преодоление нашим обществом "синдрома антигражданственности"?

— Это будет иметь место если не всегда, то еще очень долго, так как за спиной — века и века холопства. Я вижу, как многие депутаты и иные деятели в своем желании лизнуть власти какую-то часть тела даже опережают сейчас желание самой власти! Я только надеюсь, что со временем становление гражданского общества вытеснит это.
Вообще, власть, на мой взгляд, очень рискует, пытаясь организовать гражданское общество "сверху", то есть опять создать некую контролируемую систему. Эта система, не давая возможность некоторым лицам выражать свои импульсы цивилизованным методом, приведет к появлению полусумасшедших противников, излишне ярких и радикальных. Природа не терпит пустоты, и если отнять возможность аргументированно критиковать, оппонировать, то одни уйдут в прагматику, вторые — в алкоголь, третьи — в лизоблюдство, а четвертые маргинализируются. Так что в будущем у нас еще много таких психиатрических наблюдений.

— Но вот уже несколько лет в стране — застой, а если говорить о Петербурге, то кажется, что наступила вообще абсолютная тишина и не осталось даже городских сумасшедших…

— Боюсь, тишина очень обманчивая. Это как дремлющая инфекция. Когда организм здоров, здоров, а потом бах! — и начинает разваливаться.

— Но неужели таким "особым обстоятельством" не были события 2003 года, когда Кремль фактически навязал петербуржцам нового губернатора? Ведь тогда ни элита (за исключением считанных единиц), ни электорат не выразили не то что протеста, но хотя бы робкого недовольства…

— Здесь сыграли роль несколько факторов. Во-первых, колоссальный резерв доверия к Путину: ведь он "наш", и он рекомендует... Во-вторых, многие видели, как в других регионах за счет манипуляций с избирателями на выборах побеждали откровенно криминальные люди. Это пугало. Всё вместе и смикшировало недовольство фактическим назначением…

— Если попытаться условно представить Петербург как некоего "пациента", пришедшего к Вам на прием, как бы Вы его в целом диагностировали, какие особенности характера и какие патологии бы обнаружили? И какую прописали бы терапию?

— У Петербурга как "пациента", на мой взгляд, несколько неадекватная завышенная самооценка. Допустим, петербургский дворник, ничем не отличаясь от вологодского, будет априорно считать, что он изначально "выше, глубже и тоньше". Затем я бы отметил некую эмоциональную холодность. И повышенную склонность к "размышлизмам". То есть в продуктивном смысле — нечто шизофреноподобное. Такие субъекты иногда способны к очень интересным и для нормальных людей невозможным творческим прорывам, но в целом у них расщепленное сознание. Они неадекватны реальности и самим себе.

— Но как это может сочетаться с упомянутыми Вами же "прагматизмом и холодным расчетом", характерными для петербуржцев, попавших во власть? Получается, что весь прагматизм какой-то неадекватный?..

— Неадекватный, безусловно! Он адекватен данной задаче. Если вспомнить набоковского Лужина… Шахматист! Супер! И никто не мог решать, как он, шахматные задачи. Но Лужин неадекватен миру, неадекватен себе и в чем-то несчастен. Я не исключаю, что петербургские экономисты — макроэкономисты, очень "макро". Там, где теряется смысл того, зачем выигрываются "макро-кости": фигурки передвигаются ради игры, которая крайне изящна, но уже не соприкасается с жизнью. Как иногда говорят: "изящно перераспределены средства", "красивые схемы" — а для чего? зачем? Эдакое интеллектуализирование с потерей смысла. Но внутри какого-то отрезка игры все изящно и красиво!..

— Получается, что Петербург одарил Россию "холодно-шизофреническим" курсом, который, подобно живописи шизофреника, чем дальше, тем больше уходит от целостности, погружаясь в самодостаточные детали?

— В определенной степени, да. Если бы этот Петербург "женить" на какой-то повышенно эмоциональной циклоидной "даме", то ребенок был бы что надо. На Москве какой-нибудь…

— Ну, Москва все же не циклоидная! Она, скорее, "конституционально глупая", что ли…

— Да, пожалуй. Но мы же знаем, что супербогатые люди не обязательно должны быть интеллектуальными...

— Так исцеление заключается в том, чтобы кем-то разбавить петербуржцев?

— Исцеление наступит тогда, когда кто-то родится. Мне кажется, что этот "кто-то" уже на подходе. Но это вопрос следующего поколения. Нынешнее — разорвано, негармонично…

— Внутри самого Петербурга Вы видите какие-то точки роста?

— Возможно. Я часто посещаю Английский клуб и наблюдаю там молодых бизнесменов, которые, видимо, уже прошли этап первоначального накопления капитала и укрепили свои позиции. Я вижу в этих молодых и уже достаточно значимых людях искренний интерес к проблемам, которые сегодня кажутся немодными. Таким, как мораль, насколько можно прогнуться, насколько нельзя…

— В конечном счете, как любой почтенный ректор, так и любой современный российский бизнесмен в разгар прекрасного порыва неизбежно вспоминает о том, что у него есть взаимоотношения с КУГИ, с налоговой инспекцией и т.д.

— Конечно, но появляются какие-то третьи решения, а не только "да" и "нет"! Предположим у тебя есть дело, ты знаешь, что от тебя хочет власть. Ты знаешь, что выступить жестко "против" — значит, навлечь на себя определенные беды. Но есть третье решение — "ни да, ни нет". Например, не подписать некое письмо, но и не выступить открыто против. И это не я придумал, я слышал от них данные рассуждения...

— Ну, это было бы подвигом в тоталитарной модели. А авторитарной власти только и нужно, чтобы Вы сидели тихо и ни во что не вмешивались! Хотите смотреть порнофильмы — пожалуйста! Хотите сидеть в Интернете — милости просим! Хотите издавать несистемную газетку малюсеньким тиражом — и это не возбраняется! До поры до времени…

— Нет, категорически жестких оппозиционных движений в ближайшее время я не вижу. И это (без оценочных характеристик) говорит о том, что власть сделала то, что хотела. С точки зрения каких-то "шахмат", вне понятий добра и зла...

— Одним словом, "петербургскую шизофрению" быстро не вылечить?

— Быстро — нет. Но у шизофрении, как известно, бывают ремиссии, то есть периоды устойчивой нормализации. А потом такого плана люди, если попадают в благоприятное окружение, могут быть социально вполне адаптированы. То есть они не из тех, кто обязательно побежит с топором за кем-то по улице или полезет в петлю. Просто будут существовать в своем параллельном шизофреническом мире, опираясь немного на этот, нормальный...

Назад Назад Наверх Наверх

 

Догорает ли эпоха?
"Кризис наступил, однако это лишь начало.
Подробнее 

Модель села на мель
Почему-то уверен, что в недалеком будущем люди станут делить время на новые отрезки "до" и "после".
Подробнее 

Растворившаяся команда // 1991-2008: судьбы российских реформаторов
В прошлом номере мы завершили статьей о Егоре Гайдаре публикацию цикла "Великие реформаторы".
Подробнее 

Куда пошла конница Буденного // Голодомор в СССР: как обстояло дело за границами Украины
В последние месяцы одним из самых острых политических вопросов на постсоветском пространстве стал вопрос украинского голодомора, имевшего место в 30-е гг.
Подробнее 

С КЕМ ВЫ, МАСТЕРА КУЛЬТУРЫ // Владимир Войнович // Советский режим был смешнее нынешнего
Писатель Владимир ВОЙНОВИЧ рассуждает о грядущей смуте и об идейном родстве нынешней власти и советского руководства.
Подробнее 

Некромент, или Смертельное танго
Пять сюжетов, от $ 2 за штуку.
Подробнее 

Пиар, кризис и бла-бла-бла
Не то чтобы небольшая брошюра записок и выписок директора по связям с общественностью "Вымпелкома"-"Билайна" Михаила Умарова была совсем уж бессмысленным и бесполезным чтивом - отнюдь.
Подробнее 

"Это было летом"
В галерее IFA под патронажем Санкт-Петербургского творческого союза художников прошла выставка "Это было летом".
Подробнее 

Хорошо воспитанный старый мальчик
Создатели документальной ленты о Валентине Берестове, презентация которой прошла недавно в Фонтанном доме, назвали свое широкоформатное детище "Знаменитый Неизвестный".
Подробнее 

Письма из Германии // Константа
Есть такая поговорка: "Господь и леса не сравнял".
Подробнее 

С кем вы, мастера культуры? // Алексей Герман // Наш народ был изнасилован. И многим понравилось…
Кинорежиссер Алексей ГЕРМАН в интервью "Делу" рассказал о том, каким ему видится нынешнее состояние российского кинематографа, какие идеи задают в нем тон и что представляет собой сегодня российская интеллигенция.
Подробнее 

Никита Белых // Россия не доверяет демократам
Агония новейшей российской оппозиции, похоже, близка к финалу.
Подробнее 

 Рекомендуем
исследования рынка
Оборудование LTE в Москве
продажа, установка и монтаж пластиковых окон
Школьные экскурсии в музеи, на производство
Провайдеры Петербурга


   © Аналитический еженедельник "Дело" info@idelo.ru