|
|
|
Петербургские страсти |
2/8/2004 |
|
|
Гавриил ДЕРЖАВИН, или Река времен
Евгений АНИСИМОВ
Человек сам творец своего счастья и может самую заурядную фамилию сделать знаменитой. Но все-таки я убежден: не мог не прославиться человек, носивший фамилию Державин, - такую прекрасную, гордую, звучную, знаковую для России.
Истина устами младенца
И действительно, Гавриил Романович Державин прославился уже первым своим словом. Появился Гаврюша на свет в 1743 г. крошечным недоноском, и его спасли от гибели варварским дедовским способом: обмазали ржаным тестом и положили в теплую печь - в сущности, запекли в хлебе.
Когда младенцу был год, родители его со страхом смотрели в окно на огромную комету в небе. И тут малыш ткнул пальчиком в комету и произнес свое первое слово: "Бог!" А в зрелые свои годы он написал оду "Бог", и до сих пор нет в русской поэзии более сильных, страстных и в то же время философских и величественных стихов о Боге...
"Поди, братец служивый!"
Впрочем, Бог долго не смотрел в сторону бедного дворянина. Державин начал службу при Петре III рядовым Преображенского полка. Он поселился в солдатской казарме и там стал красиво и с выдумкой писать солдатские письма и куплеты и получал за это деньги. Это и были его первые стихотворные опыты. А потом был дворцовый переворот 1762 г. Державин участвовал в походе Екатерины II на Петергоф, куда она двинулась, чтобы арестовать свергнутого ею же Петра III. Герои переворота получили награды, но Державин по-прежнему служил в солдатах, украдкой писал стихи, бегал с поручениями по столице. Как-то раз он принес из роты пакет князю Козловскому, довольно известному тогда поэту. Тот принимал другого пиита - Василия Майкова, который в тот момент читал хозяину свои стихи.
Державин отдал пакет и заслушался у дверей. Хозяин посмотрел на солдатика и сказал: "Поди, братец служивый, с Богом, что тебе попусту зевать, ведь ты ничего не смыслишь!" Это потом, когда загремела слава Державина, они с Майковым смеялись над сим казусом, а тогда, выходя на холод из дома Козловского, Державин загрустил - шли годы, казалось, что жизнь все еще писалась, как черновик. Чтобы переломить судьбу, надо было что-то предпринять!
В характере Державина была заложена страсть к риску, он любил дергать черта за хвост. Делал он это за карточным столом, и много раз, порой даже с успехом. Поначалу ему вредили упрямство и горячность, он проигрывал и помногу. Но постепенно, как пишет его биограф В. Ходосевич, десятая муза - Муза карточной игры, которая требует от игрока и вдохновения, и умения, и смелости, улыбнулась ему - Державин стал выигрывать, сумел отыграться, стать богатым.
Сговор муз
Карты приносили деньги, ощущение полноты жизни, но не открывали пути к чинам, ко двору. Не приносили успеха и поручения, которые Державин рьяно выполнял, но ему мешали строптивость, упрямство, негибкость...
Помощь пришла неожиданно... с небес. Муза поэзии, наслушавшись о достоинствах гвардейца от Музы карточной игры, помогла Державину написать в 1782 г. оду, которая оказалась пропуском во дворец и на долгие годы охранной грамотой. Это была знаменитая ода "Фелица", в которой поэт обращается к Екатерине как к придуманной киргизской княжне Фелице и хвалит ее за разные достоинства:
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем
И всем из твоего пера
Блаженство смертным проливаешь;
Подобно в карты не играешь,
Как я от утра до утра...
Все сразу в стихах узнали императрицу, а самое главное - ей самой ода очень-очень понравилась. Государыня сказала, что никто ее так не понял, как Державин. В награду Екатерина послала поэту золотую табакерку с надписью на пакете: "Мурзе Державину от киргиз-кайсацкой княжны". Начальство поначалу Державина заподозрило даже во взятках от инородцев.
В оде этой есть юмор, свежесть искреннего чувства, чувства любви - но не обычной, плотской, а возвышенной, государственной - так люди любят властителя только за одно, что он - властитель.
С любовью же Державина к Екатерине сложнее. Он полюбил государыню за "Наказ" для Комиссии по созданию нового свода законов. В "Наказе" было столько правильных мыслей: спасение России - в самодержавии, самодержец обязан править по закону, закон должен быть справедлив, и ему должны подчиняться все. Там же дано определение свободы. Это - "право делать все, что позволено законом". Державин думал, что вот наступила новая эпоха и с такой государыней исчезнет зло, несправедливость...
На страже закона и мечты
Но, увы! От деклараций до реальной политики - дистанция огромная. И Екатерина была женщина умная, гуманная, но политик опытный, осторожный. Она писала, что крепостное право бесчеловечно, но стоит ей помянуть о его отмене, "как меня закидают камнями", - словом, еще не время.
В святом деле борьбы с ворами, взяточниками в управлении тоже есть нюансы. Ведь вор понятен, предсказуем, управляем, послушен потому, что знает свой грех. Как-то глядя из дворцового окна на толпы служителей, тащивших узлы и сумки с провизией из дворцовой кухни, она со вздохом сказала: "Господи, хоть бы мне что-то на ужин оставили!" Чтобы управлять Россией, нужно ее пороки воспринимать как данность - иначе нельзя. И у Екатерины появился девиз, с которым она правила Россией 34 года: "Будем жить и дадим жить другим!"
Державин же этого не понимал. Ода "Фелица" открыла ему путь к власти, он стал губернатором, а потом статс-секретарем императрицы, но нигде не мог удержаться надолго потому, что пытался реализовать принципы "Наказа" буквально и завоевал звучную славу чудака, скандалиста и склочника.
Но Екатерина умела ценить и такие черты его характера, как прямоту, принципиальность, честность. В 1791 г. она сделала его своим статс-секретарем по жалобам. В деле защиты справедливости, исполнения долга он не знал сомнений. Это было не всегда приятно императрице: ведь она была самодержицей и порой с законом мало считалась.
Как-то раз они так сильно заспорили, что Державин даже накричал на императрицу, а когда она пыталась уйти, так он схватил за мантилью. Прибежавшему секретарю государыня сказала: "Василий Степанович! Побудь здесь, а то этот господин много дает воли своим рукам".
Почти два года Державин был секретарем Екатерины. Они дружили и ссорились, за это время он хорошо узнал эту необыкновенную женщину. Она уже стремительно приблизилась к старости, но не сдавалась. Она думала, что Державин напишет продолжение "Фелицы", но оно у поэта никак не получалось - Екатерина стала для него уже другой, многие иллюзии рассеялись. Да и Державин государыне надоел своей прямолинейностью, упрямством. И Екатерина уволила его из статс-секретарей, сделала сенатором - "понижение вверх".
Наслаждение жизнью
А жизнь шла своим чередом. Державин стал богат и вальяжен, купил большой дом на Фонтанке. Там умерла любимая жена, Екатерина Яковлевна, вскоре он женился на красавице Дарье Дьяковой. Она была строга к супругу, не раз поругивала его за резкость суждений и поступков.
Но не будем упрощать Державина - он не был Дон-Кихотом. Когда-то взятая на себя роль правдолюбца, который режет правду-матку в глаза, вошла в плоть и кровь Державина. Это была его игра. На самом же деле он знал меру в обличениях и умел помалкивать. Да это и понятно - Державин был и слыл необыкновенным жизнелюбом. Любовью к жизни, еде, телесному удовольствию буквально пышут его стихи. Он так смачно, зримо описывает обед, что слюнки текут:
Я обозреваю стол - и вижу разных блюд
Цветник, поставленный узором:
Багряна ветчина, зелены щи с желтком,
Румяно-желт пирог, сыр - белый, раки - красны,
Что смоль, янтарь - икра, и с голубым пером
Там щука пестрая - прекрасны!
В поисках бессмертия
К концу XVIII века Державин достиг многого: он был сенатором, министром, спорил с царями. Но много было министров, сенаторов, статс-секретарей, а он все же был один - поэт Державин. Как-то само собой получилось, что все признали в нем гения.
Конечно, Державин был прежде всего царедворец, карьерист. В его глазах орден был поважнее оды. Но с годами он понял, что именно в литературе - ключ к его бессмертию. А этого всегда желала его гордая, честолюбивая душа. Не случайно он переложил с латыни на русский язык "Памятник". Он думал, что именно его стихи станут вечным памятником ему...
Но нет! Шли годы, он слабел, терял зрение и постепенно его взору открывалась вечная и печальная истина, которая недоступна была ему, молодому. За два дня до смерти 6 июля 1816 г. он начертал ее формулу на грифельной доске:
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
И если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.
Но он ошибся! Пока. Имя Державина не забыто Россией, и оно будет жить, пока звучит на свете русская речь, пока думают по-русски и пишут на русском языке стихи.
|
|
Монах Авель 11 марта 1901 г.
Платон ЗУБОВ // Последний фаворит Неожиданная смерть Григория Потемкина осенью 1791 года стала важной вехой в истории царствования Екатерины II.
Мария Федоровна // Дочь Фреденсборга Фотография, сделанная кем-то, донесла до нас ее облик в тот момент, когда она 11 апреля 1918 г.
Федор КАРЖАВИН // Преисполненный русским неунывающим духом Он был истинным сыном своего XVIII века, века Просвещения.
Авдотья Истомина // "Такая ножка! Такой талант!" Ее сотворил не столько со своей женой Анисьей спившийся полицейский пристав Илья Истомин, сколько знаменитый балетмейстер Шарль Дидло по прозвищу "Крепостник", стоявший у истоков русского балета.
Екатерина Нелидова // Преданное сердце одной малявки Она была в первом, самом знаменитом, выпуске Смольного института, который был любимым детищем Екатерины II и ее сподвижника Ивана Бецкого.
Александра Федоровна // Императрица не для толпы "Жаль, что занятия отнимают столько времени, которое хотелось бы проводить исключительно с ней!" Так писал в своем дневнике занятый делами император Николай II.
Митрополит Арсений МАЦЕЕВИЧ // Инквизитор и мученик Он всегда слыл жестким, непреклонным и суровым инквизитором.
Аполлинария СУСЛОВА // Жрица русской любви Аполлинария производила неизгладимое впечатление: стройная девушка "с большими серо-голубыми глазами, с правильными чертами умного лица, с гордо закинутой головой, обрамленной великолепными косами.
Григорий ОРЛОВ // Долгое прощание с "кипучим лентяем" В начале 70-х годов ХVIII века в личной жизни Екатерины II наступил серьезный кризис.
Князь Михаил Голицын // "Прямой сын Отечества" Екатерина Великая поучала потомков: "Изучайте людей...
Глафира Алымова // Судьба смолянки Александр Бенуа писал об этой знаменитой картине Дмитрия Левицкого: "Вот это истинный восемнадцатый век во всем его жеманстве и кокетливой простоте и положительно этот портрет производит сильное неизгладимое впечатление как прогулка по Трианону или Павловску".
|
|
|